Почему Собор Парижской Богоматери для нас важнее, чем объекты культурного наследия России

Любой российский урбанист или градозащитник может сейчас в качестве реакции на обсуждение начать говорить о том, что в России огромное количество архитектуры и культурного наследия сгорает и иным образом исчезает.

Но мир устроен так, что в глобальномсмысле ценности сами по себе ничего не значат. Смысл и весомость они приобретают, когда начинают циркулировать по паутинам социального капитал – рассказал Собака.ру автор Telegram-канала «Урбанизм как смысл жизни» Петр Иванов.

Если начать строить модель социального капитала Нотр-Дам-де-Пари, то быстро станет понятно, что вообще-то в нем довольно мало архитектуры как таковой, готики как таковой. Зато очень много культурных ценностей, важных для россиянина. Это и роман  Виктора Гюго, хорошо переиздававшаяся в СССР, потом Дисней и мюзиклы по книге. На Нотр-Дам переносилась идея Парижа как чуть ли не главной заграницы для постсоветского человека. Узнаваемый силуэт Собора позволял точно маркировать при демонстрации пленочных фотографий, что «Это я в Париже!».

Обрушившийся Речной вокзал в Твери, взорванная телебашня в Екатеринбурге, заросшие руинированные Торговые ряды в Кимрах – это далекие от нас, пространственные объекты. Они могли играть значимую роль в жизни местных сообществ, но … не более.

С другой стороны, непространственные ценности, такие, как Собор Парижской Богоматери, Большой Театр, Статуя Свободы – это объекты, с которыми у людей по всему земному шару что-то связано. Причем, скорее всего, 99% людей, у которых с ними что-то связано, ни разу не были не то что в городе, но даже в стране их расположения. А это и неважно - когда есть литература, мюзиклы, комиксы, компьютерные игры и … коллективные мечты.

Именно эти структуры социального капитала обуславливают вселенскую скорь по Нотр-Даму. Они же заставляют быть уверенными, что Нотр-Дам – так или иначе, новоделом или как - будет «переиздан» и сохранит свое место в культурологической матрице.